Он кипел и вздрагивал от оскорбления, нанесенного ему этим молоденьким теленком, которого он во время разговора с ним презирал, а теперь сразу возненавидел за то, что у него такие
чистые голубые глаза, здоровое загорелое лицо, короткие крепкие руки, за то, что он имеет где-то там деревню, дом в ней, за то, что его приглашает в зятья зажиточный мужик, — за всю его жизнь прошлую и будущую, а больше всего за то, что он, этот ребенок по сравнению с ним, Челкашом, смеет любить свободу, которой не знает цены и которая ему не нужна.
Неточные совпадения
— «Рост два аршина пять вершков» — кажется, так; «лицо
чистое» — так; «
глаза голубые, волосы на голове белокурые, усы и бороду бреет, нос и рот обыкновенные; особая примета: на груди возле левого соска родимое пятно величиною с гривенник»… Конька! возьми свечу! посмотри!
Я натаскал мешком
чистого сухого песку, сложил его кучей на припеке под окном и зарывал брата по шею, как было указано дедушкой. Мальчику нравилось сидеть в песке, он сладко жмурился и светил мне необыкновенными
глазами — без белков, только одни
голубые зрачки, окруженные светлым колечком.
На ней было белое платье с
голубыми подковками, старенькое, но
чистое, гладко причесанные волосы лежали на груди толстой, короткой косой.
Глаза у нее — большие, серьезные, в их спокойной глубине горел
голубой огонек, освещая худенькое, остроносое лицо. Она приятно улыбалась, но — не понравилась мне. Вся ее болезненная фигура как будто говорила...
Евсей, с радостью слушая эти слова, незаметно разглядывал молодое лицо, сухое и
чистое, с хрящеватым носом, маленькими усами и клочком светлых волос на упрямом подбородке. Человек сидел, упираясь спиной в угол вагона, закинув ногу на ногу, он смотрел на публику умным взглядом
голубых глаз и, говорил, как имеющий власть над словами и мыслями, как верующий в их силу.
Княгиня представлена высокою стройною брюнеткой, с большими ясными
голубыми глазами,
чистыми, добрыми и необыкновенно умными.
Он вспомнил, как в детстве во время грозы он с непокрытой головой выбегал в сад, а за ним гнались две беловолосые девочки с
голубыми глазами, и их мочил дождь; они хохотали от восторга, но когда раздавался сильный удар грома, девочки доверчиво прижимались к мальчику, он крестился и спешил читать: «Свят, свят, свят…» О, куда вы ушли, в каком вы море утонули, зачатки прекрасной,
чистой жизни?
И на небо она смотрела без ласки и радостных воспоминаний, только потому, что во всей грязной казенной зале этот
голубой кусочек неба был самым красивым,
чистым и правдивым — ничего не выпытывал у ее
глаз.
На вид она казалась лет двадцати двух или двадцати трех; лицо имела круглое, довольно простое, но приятное, нежные щеки, кроткие
голубые глаза и маленькие, очень красивые и
чистые руки. Одета она была опрятно.
Чистая, нежная, не поражала она с первого взгляда красотой своей неописанной, но когда Василий Борисыч всмотрелся в ее высокое, белоснежное чело, в ее продолговатое молочного цвета лицо, светло-русые волосы, жемчужные зубы и чудным светом сиявшие синие
глаза, — ровно подстреленный
голубь затрепетало слабое его сердечко.
— Отче наш! — со стоном, закрыв лицо руками, прерывая шепот молодой баронессы, раздался детский,
чистый голосок с кормы, и ясные
голубые глаза Дуни поднялись к небу.
В моем алом, нарядном, но не совсем
чистом бешмете в
голубых, тоже не особенно свежих шальварах, [Шальвары — шаровары.] с белой папахой, сбившейся набок, с пылающим, загорелым лицом задорно-смелыми
глазами, с черными кудрями, в беспорядке разбросанными вдоль спины, я действительно мало по ходила на благовоспитанную барышню, какою меня представляла, должно быть, бабушка.
Зашла Нюрка Лукашева, принесла первую часть «Основ электричества» Греца. Собирались сесть вместе заниматься, но обеим что-то не хотелось. Решили выпить. Нюрка принесла бутылку портвейна, мы ее распили, легли с ней на кровать. Я начала ее «поучать». Говорила, что нет любви, а есть половая потребность. Она огорченно смотрела своими наивными
голубыми глазами, тяжело было меня слушать, хочется ей другой, «
чистой» любви. Я смеялась и говорила: «Какая чушь! Можно ли быть комсомолке такой идеалисткой?»
Лицо его было
чистое, белое, с розоватым оттенком, нос маленький и вздернутый, а под ним несоразмерно большой рот,
глаза светло-голубые, всегда соловые, кроме минут гнева, выражение лица доброе и беспокойное…
— Ей до Лизы, как до звезды небесной, далеко, но в ее лице, более чем хорошеньком, в
голубых глазах светятся так ярко
чистая, безмятежная душа и ум, в ее живом, лукаво наивном разговоре, простоте ее манер есть какой-то завлекающий интерес. Сколько могу судить по недавнему знакомству, той удел воспламенять, увлекать, волновать душу, этой — понемногу притягивать ее к себе, успокаивать, согревать, нежить. Я сравнил бы Лизу с романом Жорж Занда, другую с романом Диккенса.
Рост крошечный, как рост пятнадцатилетнего мальчика; худ точно скелет, но обтянутый не кожею, а вылинявшею и выветренной набойкой; губ нет вовсе — открыты два ряда превосходных белых зубов; нос тоненький и свернувшийся, как корешок у сухой фиги; два
глаза небольшие, круглые, как у птицы, и оба разного цвета, как у знаменитого Анастасия Дирахита: в одном
глазе зрачок
чистый,
голубой, а в другом весь испещрен темными штрихами и крапинами, и оттого кажется коричневым; бороденка и волосы на голове — это всё какие-то клочья.
Он закрывает
глаза и, как преступник перед казнью, видит в глубокой дали солнце, зеленые луга,
голубое чистое небо.